Свое здоровье ближе к телу, поэтому нас всех волнуют вопросы медицины. Что нового придумали врачи и исследователи? Как дожить до старости, сохранив здравый ум, твердую память и трезвый рассудок? Можно ли заранее узнать слабые места своего организма? Об этом рассказывает заместитель председателя СО РАН, председатель объединенного ученого совета по медицинским наукам СО РАН, член бюро отделения медицинской науки РАН, руководитель отдела экспериментальной и клинической нейронауки в НИИ физиологии и фундаментальной медицины академик Любомир Иванович Афтанас.
 Любомир Иванович Афтанас Член-корреспондент РАМН, доктор медицинских наук, профессор.
До 1982 г. работал врачом-психиатром и функциональным диагностом в Кустанайской областной психиатрической больнице. С 1985 г. после окончания аспирантуры и по настоящее время — сотрудник ГУ «НИИ физиологии СО РАМН». С 1989 г. — заместитель директора по научной работе и заведующий лабораторией психофизиологии института. Избранный член Международной психофизиологической организации (IOP), Психофизиологического исследовательского общества США, Международного общества по исследованию стресса и тревоги (STAR), Международного общества по исследованию церебрального доминирования (ISCD).Сфера научных интересов: нейрофизиологические механизмы эмоций у человека, индивидуально ориентированная неинвазивная нейрофизиологическая коррекция нарушения эмоционального пространства у больных с неврозами и психосоматическими расстройствами. Автор более 100 публикаций, из них три монографии, 56 статей. Удостоен премии Президиума РАМН «За лучшую фундаментальную работу в медицине». В 2001 г. награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. |
Магнитом по депрессии, фитнесом мозга по когнитивной деградации
После реформы РАН в области медицины были выделены несколько приоритетов, соответствующих мировым, чтобы в условиях сжимающегося финансирования сконцентрировать ресурсы на действительно ключевых векторах, где возможно в той или иной мере получить прорывные результаты. Одно из главных направлений — нейронаука. Я возглавляю НИИ физиологии и фундаментальной медицины, а также отдел экспериментальной и клинической нейронауки в этом институте, поэтому такой вектор мне профессионально наиболее близок.
Сегодня на передний план выходят нейродегенеративные заболевания, такие как болезни Альцгеймера, Паркинсона и Хантингтона. Корреляция прямая: чем преклоннее возраст, тем выше риск возникновения подобных недугов, поскольку с годами теряется нейрональная пластичность мозга и, как следствие, начинается деградация когнитивного и эмоционального ресурсов. В итоге мы получаем предпосылки к возникновению нейродегенеративных заболеваний, и в течение ближайших 15–20 лет ожидается удвоение количества таких пациентов.
Если мы говорим про аффективные расстройства, число страдающих которыми тоже растет очень быстрыми темпами, то это в основном депрессии, панические атаки и тревожность. Однако на передний план выходят именно депрессивные состояния. Они опасны не только в связи с суицидальным поведением, но еще и по причине инициирования супрессии иммунной системы, что приводит к целому каскаду негативных последствий. По данным специальных эпидемиологических исследований, практически в 95% случаев возникновение онкопатологии предваряется выраженным в той или иной мере нарушением эмоций депрессивного круга.
В отношении депрессии существует важный момент: приблизительно одна треть пациентов не реагирует на фармакотерапию, следовательно, весь имеющийся у врача круг препаратов для лечения такого недуга может оказаться бесполезным для данного конкретного человека. Соответственно, нужны альтернативные нефармакологические подходы к модуляции функций мозга. Наши подразделения, как и ведущие центры в мире, начали исследовать в данной связи терапевтический эффект транскраниальной магнитной стимуляции. Суть технологии — в воздействии мощного электромагнитного импульса на определенные участки коры головного мозга с учетом их функциональной специализации. В случае депрессии это дорсолатеральная префронтальная кора, участвующая в механизмах генерации негативного аффекта. Персонализация точности позиционирования стимулирующей катушки у конкретного пациента достигается в результате магнитно-резонансного сканирования головного мозга, координаты МРС пациента передаются на робот-манипулятор системы стимуляции. Далее выполняется курс стимуляции, эффективность которого достаточно высока. Мы проводим исследования и разрабатываем новые нейротехнологии в рамках данного направления, например для болезни Паркинсона. Арсенал фармакологических воздействий на данное заболевание ограничен: существует всего один препарат, оказывающий специфическое действие на причину заболевания — леводопа. Однако к нему в ряде случаев развивается резистентность, либо он провоцирует побочные эффекты. Мы разработали технологию ритмической транскраниальной магнитной стимуляции на две мишени заболевания — двигательные поражения (тремор, брадикинезия и прочие) и сопутствующую депрессию, возникающую зачастую как реакция в ответ на осознание невозможности полного излечения. Этот подход оказался эффективным для ряда клинических форм болезни Паркинсона.
Для депрессий характерна еще одна особенность — длительный латентный период ответа на фармакотерапию. Предположим, поступает пациент в остром состоянии, а реакция на препарат может развиться только через четыре-восемь недель, до этого нельзя судить об эффективности. Поэтому подходы, которые связаны с определением маркеров или предикторов чувствительности данного пациента как к нейрофармакологическому, так и нефармакологическому воздействию, — также очень важное направление исследований наших подразделений.
В последние несколько лет в нейронауке начало развиваться еще одно направление — разработка технологий «фитнеса мозга» (brain fitness), основанное на двух основных постулатах. Первый: чем больше работает этот орган, тем дольше он сохраняется в высоком функциональном состоянии. Второй и более важный: активная деятельность мозга — самое надежное средство профилактики возникновения нейродегенеративных заболеваний. Поэтому сейчас разрабатывается целый комплекс стимуляционных подходов, позволяющих держать наш главный «процессор» в оптимальной форме и замедлять его естественное старение, а также предохранять от преждевременного.
Психосоматическая патология — еще один актуальный аспект клинической нейронауки. Возьмем, например, эссенциальную (или индуцированную стрессом) артериальную гипертонию. Существует клинический вызов: несмотря на нормализацию периферического артериального давления с помощью фармакологических воздействий, ускоренное старение мозга продолжается, т.е. с помощью традиционных подходов его не удается остановить. Здесь мы предлагаем нейротехнологии воздействия на осцилляторные системы вышеозначенного органа, что позволяет улучшать нейрональную пластичность и замедлять процессы ускоренного старения мозга у данных пациентов. Поэтому современная терапия гипертонии заключается в том, чтобы работать не только с сосудами, но и с интегративными и регуляторными системами мозга.
Важным разделом в технологии brain fitness становится использование ингаляций благородных газов в определенных концентрациях. Мы работаем с ксеноном в субнаркотических дозах и создаем технологии предотвращения эксайтотоксичности (т.е. повреждения нейронов в результате перевозбуждения глутаматных рецепторов) в результате черепно-мозговой травмы, а также лечения резистентных форм депрессии и панических расстройств.
Каждому — по потребностям.
Рассматривая проблему сердечно-сосудистых заболеваний и атеросклеротического поражения кардиоваскулярной системы, я бы отметил исследования в области прогнозирования стабильности и нестабильности атеросклеротической бляшки. Нестабильная бляшка — причина высокой смертности. В НИИ терапии и профилактической медицины разработана оригинальная технология предсказания ее поведения. С технологической точки зрения важно иметь объективные методы прогноза и исходя из этого проводить терапию или определять тактику ведения того или иного пациента. А коллегами в Якутском научном центре под руководством профессора М.И. Томского установлены важные этнические особенности формирования атеросклеротической бляшки: оказывается, у якутов по сравнению с европеоидами она образуется по более доброкачественному варианту, прорастая вглубь сосудистой стенки, а не в просвет сосуда. С участием инновационных компаний и ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» у нас разработана тест-система для быстрого «прикроватного» определения повышенного уровня раннего кардиомаркера сердечного белка, связывающего жирные кислоты (сБСЖК) в цельной венозной крови. Использование экспресс-теста оказывает помощь в ранней диагностике острого инфаркта миокарда, особенно в первые 18 часов от начала клинических проявлений. Наличие подобной системы важно в формировании тактики ведения конкретного пациента. Технология прошла клинические испытания и готова к практической реализации.
В последнее время также популярна тема рискометров. По данным анализа спектра липидов крови, поведенческих и других факторов квантифицируются риски и строится индивидуальный прогноз возникновения кардиоваскулярной патологии. Исходя из последнего разрабатываются индивидуальные стратегии по ведению пациента — либо уже сейчас, либо, в соответствии с выявленными перспективами, в будущем. Здесь очень широко используются подходы персонализированной медицины, когда становятся обязательными геномная и протеомная диагностика. Пока эти диагностические методы (особенно протеомный анализ) стоят дорого, но точность их очень высока. Например, протеомный анализ самых ранних стадий рака простаты дает точность диагностики до 96%. Мы надеемся, что по мере удешевления эти технологи получат массовое применение в практической медицине, а это позволит перевести на совершенно иной уровень весь лечебно-диагностический процесс. Ведь что такое среднестатистическая терапия сегодня? Человеку устанавливают диагноз. Далее — лототрон со среднестатистически эффективными препаратами. Вам достается один из них, и существует только вероятность, что правильно назначенные средства помогут именно в вашем случае. Поэтому персонификация — радикальный шаг, который, безусловно, важен и нужен для развития медицины.
Особенно важен персонализированный подход в лечении рака — в связи с тем, что экономическая составляющая очень высока. Нашими учеными из НИИ онкологии разработаны эффективные технологии персонификации терапии с учетом полиморфизмов генов опухоли, предикторов опухолевого роста, особенностей метилирования генома и т.д. Персонализированная терапия чрезвычайно актуальна и в иммунологии. В клинике иммунопатологии ФГБНУ «НИИ фундаментальной и клинической иммунологии» (НИИФКИ) разрабатываются технологии персонализации цитокиновой терапии тяжелейших поражений при ревматоидном артрите. Здесь есть определенные решения и продвижение, но они требуют большей технологизации и удешевления для массового применения.
Что было, что будет, чем сердце успокоится.
Еще одно приоритетное направление — клеточные и аддитивные технологии, 3D-принтинг, путь к инженерии органов. Названные области биомедицины сегодня стремительно развиваются. Как это должно работать? Человек рождается, на старте жизненного цикла у него забирают биообразец и помещают последний в криобанк. Тем самым ты становишься сам для себя «контролем» в динамике собственной жизни, любые патологические изменения сравниваются с исходным состоянием. А оставленные биобразцы — важнейший персональный пул, источник генерации новых тканей и органов в зависимости от возникающей потребности и состояния.
Здесь возможны два варианта: перепрограммировать стволовые клетки на нужные или стимулировать выход и миграцию уже существующих в организме. НИИ фармакологии и регенеративной медицины им. Е.Д. Гольдберга активно развивает второе направление: уже созданы реальные препараты, позволяющие управлять регенеративным ресурсом при различных патологических состояниях. Но и здесь не все так просто. Например, в миокарде есть собственные стволовые клетки, однако они не спешат мигрировать в зону инфаркта во время острой фазы его возникновения.
В клеточных технологиях есть еще один важнейший вызов: манипуляции со стволовыми клетками могут инициировать процессы онкогенеза, поэтому аспекты безопасности становятся ключевыми. И когда кто-то утверждает, что сейчас с помощью клеточной терапии сделает то-то и то-то, нужно быть очень внимательными, поскольку всегда есть риск, что манипуляция способна стать источником онкогенной активности, часть клеток выйдет из-под контроля и начнет дифференцироваться как раковые. Это принципиальный аспект безопасности пациента.
В связи с изложенным выше я всегда рассказываю анекдот: спросили у нобелевского лауреата-синоптика, можно ли сегодня со стопроцентной вероятностью предсказать погоду на завтра. Он сказал: «Да, но для этого нам нужно работать месяц». Приблизительно так выглядит и современная медицина: нынешний этап развития знаний таков, что известно уже очень многое, с пациентом мы в состоянии сделать массу различных манипуляций, но для этого требуются достаточно много времени и огромное количество денег. Имплементация таких технологий, их рутинизация и удешевление, безусловно, произойдут в ближайшем будущем. Однако этот процесс займет определенное время.
Источник: Материалы портала «Научная Россия»